Истратив еще сорок пять минут, Мартин Бек почувствовал, что топчется на месте. Бывший складской рабочий Карл Эдвин Свярд явно не отличался общительностью. Большинство жильцов даже и не знали о его существовании, хотя он поселился в доме больше трех месяцев назад. К нему никто не приходил, он ни с кем из соседей словом не перемолвился. Его ни разу не видели пьяным, и никто не жаловался на шум в его квартире, оттуда вообще не доносилось ни звука.

Мартин Бек вышел из подъезда и остановился. Через улицу высилась горка с тенистым парком. Пойти, посидеть под липами? Но тут он вспомнил, что хотел познакомиться с переулком, и повернул налево.

Улуф-Ёдингсгатан… Много лет назад он где-то читал, что в восемнадцатом веке был в Кунгсхольменской школе преподаватель Улуф Ёдинг. И сейчас на Хантверкаргатан есть школа — уж не та ли самая?

Не доходя до Пульхемсгатан, Мартин Бек заметил табачную лавку. Вошел и купил себе пачку сигарет с фильтром.

Свернул в сторону Кунгсхольмсгатан, достал сигарету, закурил. Отвратительный вкус… Он думал о Карле Эдвине Свярде, и ему было не по себе.

XIII

Во вторник, когда на аэродроме Арланда приземлился самолет из Амстердама, Вернера Руса в пассажирском зале ждали два агента в штатском. Им было приказано действовать тактично, не привлекать внимания, и, когда эконом наконец показался на летном поле в обществе стюардессы, они отступили от дверей в глубь зала.

Вернер Рус сразу заметил их. И то ли узнал в лицо, то ли нюхом угадал полицейских — так или иначе он смекнул, что они явились по его душу, остановился и сказал что-то стюардессе. Она кивнула, попрощалась и пошла к выходу.

А Вернер Рус решительно направился к полицейским.

Он был высокого роста, плечистый, загорелый. Одет в синюю форму, в одной руке — фуражка, в другой — черная кожаная сумка с широким ремнем. Светлый чуб, длинные баки, нахмуренные густые брови, из-под которых холодно смотрели голубые глаза.

— По какому случаю столь торжественная встреча? — осведомился он, вызывающе вскинув голову.

— Прокурор Ульссон хочет побеседовать с вами, — сказал один из агентов. — Так что будьте любезны проследовать с нами на Кунгсхольмсгатан.

— Он что, спятил? Я же был там две недели назад, и ничего нового за это время не прибавилось.

— Ладно, ладно, — сказал агент постарше. — Вы уж сами с ним объяснитесь, наше дело выполнить приказ.

Рус досадливо пожал плечами и зашагал к выходу. Когда они подошли к машине, он сказал:

— Только сперва вы отвезете меня домой в Мерсту, чтобы я мог переодеться, ясно? Адрес знаете.

Он плюхнулся на заднее сиденье и мрачно скрестил руки на груди. Младший из агентов, который вел машину, вспылил, дескать, он не таксист, но коллега унял его и объяснил, куда ехать.

Они поднялись вместе с Русом в его квартиру и подождали в прихожей, пока он сменил форму на светло-серые брюки, водолазку и замшевую куртку.

После этого они отвезли его в полицейское управление на Кунгсхольмсгатан и проводили в кабинет, где ждал Бульдозер Ульссон.

Как только отворилась дверь, Бульдозер вскочил с кресла, жестом отпустил обоих агентов и предложил Вернеру Русу сесть. Потом вернулся на свое место за письменным столом и радостно произнес:

— Кто бы мог подумать, господин Рус, что мы так скоро свидимся опять.

— Вот именно, кто! — подхватил Рус. — Во всяком случае, не я. Нельзя ли узнать, для чего вам понадобилось задерживать меня на этот раз?

— Бросьте, зачем же так официально. Просто мне захотелось расспросить вас кое о чем. А там будет видно.

— И вообще, совсем необязательно было вашим подручным увозить меня с работы. А если мне сейчас опять идти в рейс? Что тогда — терять место только потому, что вам приспичило почесать язык?

— Ну что вы, что вы! Я отлично знаю, что у вас впереди двое суток свободных — верно? Так что времени у нас хватит, ничего страшного.

— Вы не имеете права держать меня здесь больше шести часов, — сказал Вернер Рус и поглядел на свои часы.

— Двенадцать, господин Рус. А понадобится — так и больше.

— В таком случае не соизволит ли господин прокурор изложить, в чем меня подозревают, — вызывающе произнес Вернер Рус.

Бульдозер протянул ему пачку дешевых сигарет, но Рус презрительно мотнул головой и достал из кармана «Бенсон энд Хеджез». Прикурив от золоченой зажигалки «Данхилл», он молча смотрел, как Бульдозер Ульссон чиркает спичкой и закуривает свою сигарету.

— А разве я сказал, что подозреваю вас в чем-либо? — Бульдозер пододвинул эконому пепельницу. — Просто нам с вами надо бы потолковать об ограблении в пятницу.

— О каком еще ограблении?

— Я говорю про банк на Хурнсгатан, — сухо ответил Бульдозер Ульсcoн. — Удачная операция, девяносто тысяч на полу не валяются, вот только не повезло клиенту, который при этом был убит.

Вернер Рус удивленно поглядел на него и покачал головой.

— Что-то вас не туда занесло… В пятницу, говорите?

— Вот именно, — сказал Бульдозер. — Разумеется, господин Рус в тот день находился в рейсе. И куда же вас занесло в пятницу?

Бульдозер Ульссон откинутся назад с самодовольным видом.

— Не знаю, где был господин Ульссон, а я в пятницу был в Лиссабоне. Можете проверить в авиакомпании. По расписанию посадка в Лиссабоне в четырнадцать сорок пять, мы опоздали на десять минут. В субботу утром вылетели в девять десять, сели в Арланде в пятнадцать тридцать. В пятницу я обедал в отеле «Тиволи» и там же ночевал, это также можно проверить.

Вернер Рус тоже откинулся назад и торжествующе посмотрел на собеседника. Бульдозер сиял от удовольствия.

— Прекрасно, отличное алиби.

Он наклонился, смял сигарету в пепельнице и язвительно продолжал:

— Но ведь господ Мальмстрёма и Мурена в Лиссабоне не было?

— А с какой стати им-то быть в Лиссабоне? И вообще, следить за Мальмстрёмом и Муреном не моя обязанность.

— В самом деле?

— В самом деле, и я вам об этом сто раз говорил. А что касается ограбления в пятницу, так я в последние дни не брал в руки шведских газет и ни о каких ограблениях не знаю.

— Тогда разрешите проинформировать вас, что некто, переодетый женщиной, вошел в банк перед самым закрытием, присвоил девяносто тысяч крон ассигнациями, потом застрелил клиента того же банка, после чего бежал на машине марки «рено». Полагаю, вы сами понимаете, что убийство — это уже совсем другая статья.

— Я другого не понимаю — при чем тут я, — отпарировал Рус.

— Когда вы виделись со своими приятелями Мальмстрёмом и Муреном?

— Я уже ответил вам на этот вопрос в прошлый раз. Больше мы не встречались.

— И вам неизвестно, где их можно найти?

— Мне известно только то, что я слышал от вас. Я не видел их с тех пор, как они угодили в Кумлу.

Бульдозер пристально посмотрел на Вернера Руса, потом записал что-то в блокноте, захлопнул его и встал.

— Что ж, — небрежно произнес он. — Это нетрудно проверить.

Он подошел к окну и опустят жалюзи для защиты от солнца.

Вернер Рус подождал, когда он сядет, потом сказал:

— Одно мне совершенно ясно — Мальмстрём и Мурен тут ни при чем. Убийство — нет, они не такие дураки.

— Я допускаю, что ни Мальмстрём, ни Мурен не станут стрелять в человека, но это еще не исключает их соучастия. Предположим, они сидели и ждали в машине. Что вы на это скажете?

Рус пожал плечами и хмуро уставился в пол.

— Представим себе, что у них был сообщник или сообщница, — увлеченно продолжал Бульдозер. — С такой возможностью тоже ведь надо считаться. Если не ошибаюсь, в том деле, на котором они погорели в последний раз, участвовала подружка Мальмстрёма?

Он прищелкнул пальцами, вспоминая.

— Точно: Гюнилла Бергстрём… И заработала на этом полтора года, так что ее найти нетрудно.

Рус глянул на него исподлобья.

— Да-да, ведь она еще не сбежала, — пояснил Бульдозер. — Но, кроме нее, есть на свете и другие девушки, а упомянутые господа, похоже, не против женской помощи. Или я ошибаюсь?